надолго, но если подошли Макинтоши, а особенно Монро, у которых все еще есть свои пушки — то всей осады там вышло бы дней на пять.
— Не могла и не выдержала. Ее взяли почти сразу. Вашего родича повесили… формально без суда. За измену.
Джордж знает, что этим не кончилось, что этим все только началось. Читает по лицу тестя, видит в переплетениях гобеленных нитей, в перекрестьях потолочных балок. Не могло не начаться. Отец, может быть, простил бы королеве союз… с кем именно? С Форбсами? Со всей враждебной северной мелочью, которую удалось перетянуть? Еще мог бы простить. Штурм крепости и казнь родича? Вряд ли. Было что-то еще, многое было, и вот куда провалился Сазерленд, вот в какую дыру.
— Что далее?
— Это не далее, — морщится Арран. — Это почти сразу после. Ваш брат, ваш младший брат, сэр Джон, выехал навстречу королеве. И, как я понимаю, на следующий день, пятнадцатого, столкнулся на дороге с отрядом, отправленным занять замок Финдлэтер именем Ее Величества. При самой благоприятной трактовке событий, остается сделать вывод, что, увидев Джона Гордона, да не одного, а с войском — а ваш брат после предыдущих событий не рискнул путешествовать без должного сопровождения — королевский офицер, а он был Стюарт, решил, что его сейчас атакуют. И ударил первым, пока в головах колонн еще только представлялись друг другу, кто таковы и куда следуют. Когда на него напали, ваш брат, верно, подумал, что это уже третья ловушка под королевским флагом. И ответил всей силой.
— А кто будет новым посланником, при дворе не говорят? — губы двигались сами по себе, и казалось, изо рта должно вырываться облачко пара, хотя покои были отменно протоплены.
— Сами хотели бы знать, — вздыхает Лесли.
Конечно хотели бы. Имя посланника может сказать довольно много, думает Джордж там, подо льдом.
— Рэндольф не скоро уедет. — продолжает комендант. — У нас, сами видите, бедствие. Зима. Снег пошел.
Лесли северянин, как и он сам. Здешние страдания из-за снегопада кажутся ему смешными.
Что ж, будем надеяться, что королева Маб отправит Рэндольфа послом… куда-нибудь в Каракорум или Нубию. Шансы столкнуться с ним лицом к лицу и так слишком малы, практически ничтожны — впрочем, чем черт не шутит? Если черт решит подшутить над Рэндольфом, он поможет им встретиться. Господин посол, конечно, не делал ничего особенного, всего лишь защищал свои интересы… даже Марии потом открыл глаза на кое-какие штучки Мерея. Но Джорджу не очень важно, было там что-то особенное или нет.
Если я отсюда выйду, я расплачусь со всеми и с каждым, в очередной раз подумал Джордж. Пустая мечта, но не пустое обещание. Выйдет — расплатится. Каждому по заслугам. Не оставляя воздаяние и отмщение в иных руках, чьи бы они ни были. Пленник раньше и не думал, что ненависть — такое холодное чувство. Очень, слишком холодное. Ледяной кол в груди. Ветер, вымораживающий дыхание. Иней, ползущий из-под ребер по телу…
— Но в столицу вы все же ездили не для удовольствия.
— Нет, — качает головой Лесли. — Совсем не для удовольствия. В тот день с курьером я получил приказ.
Дальше не нужно было объяснять. Дальше все ясно и без Аррана. Если бы от Джона отвернулась удача, отец прыгнул бы. Почти наверняка. И к нынешнему времени все уже решилось бы, так или иначе. Скорее всего, так, потому что между отцом и победой всегда стояло только его нежелание становиться мятежником. Только его знание, что с королевой — с королевой-католичкой — ему все же почти наверняка удастся поладить, а вот одолеть всю Конгрегацию он просто не сможет. Считал бы, что сможет, начал бы войну раньше. Отец… он достоин того, чтобы за ним идти. Он знает, что после первой победы начнется свалка, в которой победителей не будет вовсе. Очень долго. Но если речь зайдет о жизни Джона или о его смерти… даже крысу не стоит доводить до края.
Нет, дальше все ясно. Джону пришлось защищаться — и он сумел это сделать. Но теперь невозможно доказать, что сражение началось случайно.
— Вам нельзя показываться в городе, сын мой. — говорит Арран. — Вас обвинят в измене и арестуют — и сделают фишкой. Сюда они прийти не посмеют. Если они придут, они заставят меня выбирать сторону.
Не слишком сложный выбор, и не слишком придется заставлять. Джордж не сомневался в том, что судит о тесте верно. Не особенно лестно, не особенно милосердно, но вполне здраво и взвешенно. Если Аррана прижмут, Арран его выдаст. До тех пор, конечно, будет поддерживать репутацию, сопротивляться, уповать на свои права. Но не выпустит. Хотя бы как свидетеля собственной невиновности и непричастности. Граф Арран герцог Шательро ничего предосудительного не совершил. Войск не выдвигал, королевской воле не противоречил.
— Мне будет нечего делать в городе, если я узнаю от вас все новости.
В городе, где стража, и сплетни, и лишние глаза, и недоброжелатели, и попросту любопытствующие, и королевские соглядатаи, и люди Мерея и прочих. В городе. Но, вероятно, есть что делать на севере?..
Арран так медлил с дурными вестями, с настоящими дурными вестями, словно беседовал не с зятем, а с дочерью… или так, словно, дослушав рассказ, Джордж должен был испариться у него прямо из кабинета, как черт из камина.
— Ее Величество изволила возвратиться в Абердин. — выцедил тесть. — И высказала намерение пребывать там, доколе не успокоится край…
То есть, пока все не обернется согласно ее желаниям и реки не отрастят кисельные берега.
— Ваш отец прислал Ее Величеству ключи от замка Финдлэтер и письмо, где клялся в верности престолу и молил простить горячность его наследника… — тут Арран спотыкается. Значит, о старшем сыне лорд Хантли просить не стал.
— И что случилось тут? Гонца арестовали?
— Да… — слишком быстро отзывается Арран. И страх наконец-то проступает во взгляде.
— Господин герцог, я не девица, а угоразди меня родиться девицей, все равно был бы отпрыском своих почтенных родителей. — вздыхает Джордж. На правах пленника он может быть и не слишком почтителен. Пожалуй, даже и не стоит. Выйдет как с Сазерлендом. — Вы уже скажете мне, что случилось с моим родом?!
Кулаком по столу он стучать не стал, но ногой топнул. Слова тестя вертелись в уме, перемалывались там, но еще не достигали души. Не пугали, только озадачивали.
— Я не знаю… — тихо сказал Арран. И не добавил никакого обращения. — Мои гонцы, видимо, опаздывают, как и королевские. Нас догнал человек Сазерленда, только со словами, он не рискнул взять
